У нас в холодильнике стоит недоеденный торт - безе с кремом. Торт ели я, мама и Женя. Женя - мальчик. Бывший мальчик одной из моих старших сестёр, Дины. Волосы - того цвета, который принято называть пшеничным - в хвосте за спиной; за неделю в Израиле умудрился исполнить все свои мечты: купить шаровары и кальян, и ещё что-то, чего я не услышала. Всю эту неделю прожил у Аси, другой моей старшей сестры, в Тель-Авиве. Ася демонстрировала мне свою похудевшую и накачанную фигуру (я заметила только огромный синяк на бедре), Женя жаловался, что девушки его не стесняются. "Ни одна, - с надрывом в голосе говорил он, - ни одна моя знакомая девушка меня не стесняется!". "Да..", - говорила Ася тоном "ути-пусечки-какие-мы", - "тебя ещё и стеснятся надо..". Обиженный Женя утыкался в компьютер. Компьютеры Женя знает. У Жени свой компьютер с тринадцати лет. Он называет его "железо" и пять своих последних собрал сам. Говорит, аппаратура и запчасти в Москве стоят очень дёшево. Ещё говорит, зачем это ему платить за иностранное железо, если себе он соберёт то, что нужно лично ему, да ещё и не переплачивая. После этого он два часа подряд играл с моим младшим братиком в четвёртых "Героев". Я сидела рядом и тоскливо подсказывала братику, братик злился и ничего по моим подсказкам не делал, в следствии чего и проиграл. "Да, - сказал Женя, - зря вы поставили тут самый маленький уровень сложности, мне героя моего даже прокачать не на чём было".
Я очень не люблю, когда по квартире бегают незнакомые мальчики. Мне всё время кажется, что я под них подстраиваюсь. Пытаюсь им понравится, а это заранее обречено на провал, раз уж они знакомы с Асей. Но конкретно этого мальчика попросила привезти лично мама. И маме он нравится. Они тут полчаса говорили про медицину, вставляя названия препаратов и всяческие реакции, болезни, лекарства, etc. Кто эти люди, где мои вещи? Ну конечно, комбози... комбоза... тьфу ты. Женя учится во втором меде, там, откуда ушла Динка. Причём ушла, отучившись два года, и поступив самостоятельно и на бесплатное. Хочет в Израиль.
Дина прилетает сегодня из Москвы, под утро.
Мы сегодня утром уезжаем. Уезжаем в Цфат. Я, мама и Лёва. Уезжаем не торопясь: встаём, собираемся, завтракаем. Отсюда - в Иерусалим. Из Иерусалима - в Тверию, смотреть на Кинерет. Как курортники. Из Тверии автобусом в Цфат, закинем вещи к Спасским - мы у них ночуем; мама с Ханной Спасской да-авно знакома, а я дружила с их старшей дочкой, Авиталькой, мы в Москве учились в одном классе. От Спасских на клейзмер-фест. Ради него мы и едем. Лёва вот ехать не хочет, но маме он там зачем-то нужен. Послушаем клейзмеров, и можно походить по Цфату до вечера. Ночью у Спасских, утром обратно к клейзмерам. И только вечером следующего дня уезжаем домой прямым автобусом Цфат-Иерусалим. Почти два дня в Цфате. Кладбище. Художники-наркоманы. Город-музей. Много хабадников. Музыка. Не знаю, зачем я еду. Может, ради автобусов.
Я устала. Как-то вдруг и очень. Накапливалось, накапливалось, потом раз - и всё. И как теперь дальше?